dustin o’halloran – we move lightly
| Страна: Германия
Земля: Нижняя Саксония
Площадь: 161,91 км²
Население: 52 055 человек |
Скажите мне, кто не любит море? Наверное, только Робинзон Крузо и Том Хэнкс.
Когда я приехал в Галле, Саша с гордостью показал мне какую-то бумажку, в углу которой был маленький логотип — «DB». Означал этот логотип не что иное, как Deutsche Bahn или Немецкие Железные Дороги. Этот сертификат можно было обменять на два билета в любую точку Германии. Достался он Саше совершенно бесплатно, в ходе какой-то акции.
Куда поедем — ломали головы не один день. В итоге оба сошлись на мнении, что было бы здорово поехать на море. Но на какое? В Германии, как известно, два моря: Балтийское и Северное. На первом мы уже были. На втором был только Саша.
Наши долгие споры разрешила небольшая группа молодых людей, держащая путь прямиком в Куксхафен на какой-то музыкальный фестиваль, по другую руку сидела пожилая пара из Франкфурта, которая хотела насладиться своей старостью на песчаном берегу. Романтика.
— Ну что, едем?
— Едем, — киваю я Саше, и мы садимся на скоростной поезд InterCity. Спустя 4 часа мы подъезжали к портовому городку, а Саша всё ворчал на меня: «Зачем ты спал всю дорогу! Мы же ехали на самом дорогом и быстром поезде, а ты уже через пять километров после Галле отрубился и совсем ничего не видел!». Мое упущение. На обратном пути обещаю смотреть в оба глаза.
Если бы мы приехали в Куксхафен не на поезде, а на своей яхте, было бы совсем непросто найти место для «парковки». Можешь не иметь машину, но без худой лодочки никак — видимо, это девиз всех местных жителей.
Куксхафен — крупный рыбный порт, а также курортно-туристический центр. До 1937 года он был частью Гамбурга, откуда теперь приезжает основной поток туристов. Это нижнесаксонское место — своего рода отдых «для своих», но и другие искушённые жители Европы и мира могут запросто выбрать Куксхафен в качестве места для каникул, тем более что город всегда рад новым гостям. До Гамбурга, как и до Бремерхафена, здесь каждый день как часы ходят паромы. Дорога занимает приблизительно 1 час и 40 минут. Там же располагаются высшие учебные заведения (ссылка), в которых обычно обучается выпустившаяся из Куксхафена молодёжь.
Город это немаленький, как может показаться на первый взгляд: он поделён на несколько довольно крупных районов:
Альтенбрух
около 4 тысяч жителей
. . . . . . ° . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
dustin tebbutt – home
Знаменит Церковью Святого Николая и виллой Гебена. Вилла была задумана как дом престарелых, но со временем превратилась в муниципалитет, который был перенесён в центральный район Куксхафена в 1975 году. Сегодня здесь располагается филиал городской администрации, здание также используется для культурных и общественных мероприятий.
[float=left]
[/float]— Поторапливайся, старая кляча, если хочешь увидеть, как выглядит твоя единственная внучка! — Тобиас вытирает рот белым льняным платком по стариковской привычке и прячет его в карман широченных брюк. Тобиас сбросил с десяток кило, пока Хильде кормила его ничем, кроме щавелевого супа и брокколи.
— Теперь я понимаю, почему Вальти отказывается есть эту чертову стряпню в баночках. Чего там туда только не положут.
— Не положат, пап. Только не начинай заново. Нормально мы ее кормим, не буду же я травить собственную дочь.
— Ты-то? Сама последний раз когда нормальную еду ела? Чтобы сегодня же зашла в стейк-хаус на углу, возьмёшь себе большой шмоток мяса, и меня заодно забери... Не могу я уже это глотать, ей богу, не могу! — Тобиас переходит на шёпот, но Хильде всё слышит, а даже если не слышит, то наперёд знает, о чем подумает, а тем более скажет, ее благоверный.
— А ну-ка хватит ныть, лучше покажите мне нашу красавицу! — в комнату заходит хозяйка дома в своём лучшем выходном платье и накрашенными губами. Тобиас хрюкает, смотря на светящуюся жену, но понимает, что для неё такие встречи в интернете с родной дочерью и внучкой — самые важные во всей её теперешней жизни. Как и для Тобиаса. Они оба смотрят в экран здоровенного планшета, в котором до сих пор не разобрались, машут руками девочке четырёх лет, а та пытается жать на кнопки и очень часто отвлекается на посторонние звуки или собаку, то и дело норовящую залезть в кадр. Вместе они хохочут, перебивают друг друга, потом просто молчат и любуются ребёнком.
— Мам, пап, слышала у вас там на неделе будет какое-то мероприятие в старом муниципалитете.
— Ох уж этот Йорг-Генрих, снова затевает свое районное собрание, хочет урвать побольше внимания к себе, метит, представь себе, в обербургомистры. Ха-ха! Дохлый номер. Если я туда и пойду, то только при одном условии: тысяча евро на руки.
— Ну да-а-а! Вот ещё, — протянула Хильде, — тебе бы лишь было что спустить на сладости и холестерин. Даже не думай. Всю неделю мне плешь проедает: дай, говорит, шоколаду.
— Чуть-чуть можно. А всё равно она спать рано ложится, я знаю, где твоя мать прячет сладости.
Хильде вскакивает и уносится на кухню со вскинутыми вверх руками. Молоко убежало.
— Я знаю, где ты прячешь сладости, слышала? — кричит Тобиас ей вслед и заговорщицки улыбается дочери с внучкой.
— И все равно, пап, будь поаккуратнее, не хочу снова везти тебя в больницу, ты меня понял? Скажи, что понял, а я побегу Вальти в садик отвозить. У них сегодня там день труда и природы. Будут собирать шишки, листочки, может даже к морю их отвезут. Сегодня обещали без штормов.
Альтенвайде
около 7 тысяч жителей
. . . . . . ° . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
the paper kites – st. clarity
Район города, пропитанный настоящим средневековым духом. При раскопках здесь было обнаружено множество ранних средневековых укреплений. Ранее здесь был воздвижен замок некого герцога Франциска II, остатки этой постройки сохранились до наших дней. Альтенвайде может похвастаться своими садами и парками, Бюргерпарк — один из них.
двенадцатое октября две тысячи пятнадцатого года,
«не в своей тарелке»
Здравствуй, дорогой дневник.
[float=right]
[/float]В последнее время было сложно вырвать свободную минутку и написать тебе, но сейчас, пока моя мама обустраивает гостиную в доме, в который мы только-только переехали, я могу поделиться кое-чем сокровенным. На самом деле, сейчас я с трудом сдерживаю себя чтобы не сказать маме, что бабушкин торшер не вписывается в местную атмосферу, но она всё равно меня не послушает. Семейная реликвия, понимаешь ли.
Итак, дорогой дневник, четыре дня назад мы заехали в дом в Альтенвайде. Когда-то здесь жил мой прадедушка, но с тех времён, как мне представляется, ничего не изменилось. Всё здесь пронизано духом Средневековья: дома больше напоминают замки, а по району курсируют кареты с лошадьми. Ради развлечения, конечно, машин здесь достаточно. Мне иногда странно ощущать себя здесь, всё думаю, что, как и бабушкин торшер, не вписываюсь в обстановку. Дранные джинсы, растрёпанные волосы... А должно быть пышное платье и не дающий дышать корсет.
Смешно. Я каблуки-то в последний раз на выпускной одевала.
Сейчас лето и делать в принципе нечего. Я стараюсь помочь маме с распаковкой вещей, но она лишь отмахивается и отправляет меня на улицу. Так я однажды забрела в парк. Сравнить с тем, в котором я провела всё своё детство, безусловно, нельзя. Здесь слишком тихо. И время течёт медленно-медленно. Зато есть простор для фантазии. Я вот приватизировала одну скамейку возле старого дуба, теперь часто сижу и рисую там прохожих.
Только странные они все. Вещь в себе – так говорят, да? По сторонам не смотрят, уткнуться носом в пол и спешат куда-то, будто на королевский раут опаздывают...
Не знаю, дорогой дневник, чем буду здесь заниматься. Пыталась разузнать о курсах рисования, но с моей скромностью я смогла в информационном бюро только ручку попросить. А у меня ведь своя была!
Я всё надеюсь, что здесь неплохо с подработкой, но пока с трудом представляю себя официанткой в одном из этих стареньких баров.
И, кстати, здесь кругом бородатые!
Пойду попробую достучаться до мамы, но результата не обещаю.
До скорого!
Беренш-Аренш
450 жителей
. . . . . . ° . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
the low anthem – charlie darwin
Район находится в поймах. Ландшафт характеризуют леса, пустоши и поля с причудливыми коттеджными домами, где вдали относительной суеты обитают долгожители и семьи с детьми. Считается своеобразным спальным районом со своей налаженной инфраструктурой: школы, сады, семейные забегаловки и магазинчики.
Мне ничего не оставалось, кроме как собрать вещи, которых и так было немного, и просто сесть в подержанную машину. Я не был дома тысячу лет. Мюнхен полностью отнял все мои силы, время, желание быть живым человеком со здоровыми эмоциями на лице и чем-то ещё живым в душе. Я продал ее, обменял на хороший костюм, холёных баб, хороший алкоголь и общественное признание. «Ты один из нас!» Всё, доволен ты теперь, Клаус? Хренов ублюдок. Потом одна, вторая, третья кочка, на десятой не выстоял — упал, а за мной все наработанное, нажитое и случайно приобретённое. Бабы ушли к тому, кто не разбивает коленей, деньги спустились на долги и алкоголь подешевле, чтобы залить брешь, а друзья... Да какие там друзья! Мои друзья в Куксхафене занимаются семейным бизнесом и довольны своими провинциальными жизнями. Когда-то я глумился над ними, ржал и не понимал этого осознанного выбора, сомневался в их адекватности, а теперь вот еду в сраном Опеле на встречу с родителями, о которых не вспоминал лет пять. Приятели по школьной скамье уже предлагают работу, деньги, еду, последнюю рубаху. Их доброта безгранична, а мне пора призадуматься над иерархией собственных ценностей.
У дома встречают постаревшие родичи. Они и пять лет назад выглядели примерно так же, но я вдруг вспомнил, что по-настоящему общался с ними только лет в семнадцать, потом как-то все некогда да и не нужно, думал, успеется. А оно и не очень-то успевалось.
Отец только что вернулся с велосипедной прогулки, мать советует ему больше двигаться. Мой старый велик так и стоит, пристёгнутый грязным замком к забору перед садом. Мама посадила цветы, что-то новенькое: гортензии или незабудки, хрен их разберёт, но таких я раньше здесь не видел. Жизнь в родной местности всегда шла своим чередом. Не важно, что там творится с акциями, кредитными ставками или продажами швейцарских часов, в Беренш-Аренше всегда есть, чем заняться, и уж точно им нет дела до моих хедж-фондов.
Хольте-Шпанен
300 жителей
. . . . . . ° . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
allman brown – sons and daughters (with liz lawrence)
Фермерский район с развитыми конными клубами и велосипедными прогулками. Жители этого района, как и в Бернеш-Аренше, занимаются сельским хозяйством, разводят свой скот, производством натуральных и животных продуктов. Если захотелось голышом побегать по полю или предаться свободной скачке на лихом коне, пора приезжать в Хольте. Здесь также находится довольно большое по меркам города и самого района поселение немецких цыган или «синти», как их называют в Западной Европе. Кони, цыгане, все очень логично. Найти их можно не только в Хольте, но и других районах Куксхафена, однако именно здесь они сосредоточены в наибольшей степени, образуя так называемую общину. Большинство из них как раз и занимаются конным хозяйством, вполне дружелюбны и европеизированы, особенно молодые люди, однако уровень их образованности и культуры всё ещё мал, поэтому не удивляйтесь, если какой-нибудь молодой прекрасный «синти» ущипнёт вас за мягкое место.
Из здания участка выходит человек, мужчина, на вид ему лет пятьдесят, хотя я знаю наверняка — через три дня ему исполнится пятьдесят шесть лет. Пятьдесят шесть лет назад он появился на свет в какой-нибудь б-гом забытой стране, после чего его семья перекочевала поближе к Европе, потом ещё и ещё ближе, пока они не оказались в нашем городе и он не познакомился с моей матерью. Я не думаю, что моя мать знает, что значит быть любимой, каждый её мужчина оказывался хуже предыдущего, и всё началось именно с него. В детстве я застала немало драк и поножовщин в собственном доме, а мать никогда не видела без синяков. Его ухмылка, курчавые волосы, смугловатая кожа. Я смотрюсь в зеркало и не вижу ничего из того, что может хоть сколько-нибудь приблизить меня к этому человеку, хотя все то и дело повторяют: «это же твой отец!» А мне хочется послать их к черту.
Мой отец выходит из здания полицейского участка, его подозревали в грабеже дорогого коттеджа в соседнем районе, но он нашёл выход, поэтому теперь стоял и всё с той же ухмылкой закуривал сигарету при помощи подожжённой спички. Он считает себя выше всего этого, умнее, хитрее, он плевать хотел на те устои общества, которые хотя бы немного противоречат его собственному извращённому мировоззрению. И дело даже не в том, что он синти. Дело в том, что он просто мудак.
Будь я на месте полицмейстера, засадила бы его только за кривую рожу.
[float=left]
[/float]— Эй ты, гаджо! Не смей даже косо смотреть в нашу сторону, — мальчишки-синти пробегают мимо меня, когда я прихожу в конюшню к старому другу, они готовы смешать меня с навозом. Гаджо, так они зовут тех, кто предал их цыганскую общину, отрёкся от своей крови. А мне меньше всего хотелось иметь дело с этими людьми. Я стараюсь не обращать внимания, но вот один из них подходит ко мне слишком близко и выплевывает жеваную бумагу куда-то рядом, словно делая мне вызов. Они смылись, как только Кшиштоф вышел из стойла.
— Ты не должна их бояться.
— Я и не боюсь. Только хочу, чтобы на меня перестали навешивать ярлыки. Для них я гаджо, предательница, грязнокровка с матерью немкой, а для вас — цыганка, словно я ни на что больше не гожусь, только воровать и запрягать лошадей. И как тут вообще разобраться? Они мне не семья, я выбрала другую жизнь.
Кшиштоф снимает с себя замызганный рабочий фартук и перчатки, поправляет фуражку, какую носят только фермеры, и достаёт из кармана наливное яблоко.
— Только дураки думают, что ты ничего не стоишь и ничего не можешь, ты одна из лучших стажеров-полицмесйтеров, и многие об этом знают. Да и не все синти ведут себя, как полные дегенераты. Мы же не в девятнадцатом веке живем!
— Они, видимо, думают иначе. Ладно! Мы будем сегодня ездить верхом?
— Поедем через лес до самого пляжа. Приготовься немного намокнуть.
Куксхафен
исторический район
. . . . . . ° . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
novo amor – anchor
Одноимённый исторический район города со своим главным отличием, одним из старейших сохранившихся замков в Северной Германии Ritzebüttel. Построен он из кирпича в стиле готической архитектуры. Вокруг замка расположен прекрасный дворцовый сад с огромными вековыми деревьями и небольшая река. В 1847 году в саду был построен чайный домик в швейцарском стиле для судебного пристава. Дом стоит на середине дороги парка, ведущей к замку. В наши дни замок часто служит местом проведения свадебных церемоний, арт-выставок и галерей, а зимой здесь собираются Рождественские ярмарки, превращая все это в один большой стеклянный шар с падающим снегом и огоньками. Жаль, нельзя забрать его с собой.
Что, уже пора? Может, еще немного посидим? Выпьем чаю да съедим по паре горячих французских булок. А у меня ещё и пончики есть. Купил на Рождественской ярмарке. Ох и народу было! Не протолкнуться, а так и не скажешь. Думал, где это все люди, город-призрак, не иначе, а они вон где, просто ждут, пока начнут продавать жареные каштаны. Объедение, кстати, то ещё. Надо было тоже прихватить, да в карманы не влезло. В следующий раз приеду, огромную сумищу возьму, чтобы все сласти мне достались. И хорошо, что меня сейчас сестра моя не видит, а то бы ругалась, что есть мочи. Видишь ли, с сахаром проблемы, мне вообще ничего такого нельзя, а я за обе щеки. Но это все от нервов, от волнения. Будто в первый раз провожу выставку, честное слово. Я и в Лондоне был, и в Мадриде, и в Риме, и в самом Нью-Йорке, даже там не переживал, а тут как хватил страх за живот, так и не отпускает. Да ты только на урну в углу посмотри, найдешь пять пустых упаковок из-под шоколада, как минимум. Дело в том, что атмосфера у вас здесь настолько камерная, кажется, что всё всем видно и слышно, к каждому особое внимание, а уж к картинам тем более. Вроде бы должно быть просто и неприхотливо, а у меня всё внутри заходится от переживаний. Наверное, выгляжу хуже той невесты в соседнем зале, слышал, бракосочетания здесь не редкость, популярное местечко. Надо бы привезти сюда свою жену праздновать серебряную свадьбу, она была бы очень рада оказаться в подобном месте. Да чего греха таить, я и сам не прочь, вот только если с выставкой не провалюсь, а то стыдно будет потом на глаза местным показываться.
Ну что, теперь выпьем коньячку на дорожку? Так сказать, снять стресс. Да ты не думай, я вообще не пью, только напиваюсь до потери памяти.
Дёзе
северный район
. . . . . . ° . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
mumford & sons - i will wait
[float=right]
[/float]Дёзе — самый северный район города, а также самая северная точка Нижней Саксонии и Германии в целом. Вот уже тройку столетий здесь стоит один из главных символов Куксхафена — маяк Кугельбаке. Этот деревянный морской навигационный знак в устье Эльбы отмечает переход от Нижней Эльбы (Unterelbe) к Внешней Эльбе (Außenelbe) и, соответственно, границу судоходства по внутренним водным путям. Он же изображен и на гербе Куксхафена. Первая версия маяка была выстроена приблизительно в 1706 году 25 метров в высоту, но она претерпела множество изменений и неоднократных разрушений после двух войн и только в 1924 году обрела свой нынешний облик. В Дёзе также находится Лоцманский торговый район Куксхафена, где с завидной периодичностью проходят весёлые ярмарки и представления от местных владельцев торговых лавок. Барахолки и блошиный рынок, антиквариат и живые музыкальные выступления фолк-групп — всё это мы нашли здесь в большом количестве.
Честно говоря, Дёзе можно по праву назвать самым насыщенным, так как именно тут сосредоточено большинство музеев: Мореходная школа, Краеведческий музей, Музей рыболовства, Музей погибших кораблей, Корабль-музей Elbe 1, Музей пингвинов; театров, кинотеатров и прочих развлечений, не говоря уже о несметном количестве кафешек и забегаловок и магазинов на любой вкус. Помимо еды, одежды и культурного просветительства мы нашли и отличную от остальных районов архитектуру, которая напомнила о старушке Германии и её готическо-романтической атмосфере.
— Я ещё никогда так не уставала, честное слово! Лучше бы сегодня мы воздержались от всех этих пеших прогулок, серьёзно, — Иоланта недовольно кудахчет, когда дело доходит до делёжки впечатлениями, а Йонас, похожий на неё как две капли воды, закатывает глаза. Он с самого детства не воспринимает всерьёз капризы сестры, но сейчас, чувствуя ноющую боль в коленях, понимает, что в какой-то степени согласен с её нытьём. Затем гид задаёт ещё ряд наискучнейших, по мнению Йонаса, вопросов и лишь потом вся группа разбредается кто куда.
Брат с сестрой решают, что мореходная школах была последней каплей в чаше музейных экскурсий, и приходят к единогласному выводу.
— Надеюсь, они тоже едят гамбургеры, а не какие-нибудь профитроли, — выдыхает Йонас, витляя по блошиному рынку и не выпуская руки сестры.
— Глупый ты! Они такие же люди, как и мы. И профитроли — это пирожные такие, — негодует младшенькая, едва поспевая за резвым шагом брата. Как бы ей ни хотелось уговорить его зайти в один из антикварных магазинчиков, она понимала, что сейчас Йонасом движет лишь голод и вряд ли он согласится променять хорошую порцию картофеля фри на какие-то безделушки.
Пока они галопом по Европам пробегают по самым людным улочкам Дёзе, Иоланта успевает заприметить пару афиш на фонарных столбах: объявления о пропавших собаках, барахольных акциях и музыкальном фолк-фестивале. Последнее особенно западает в душу девчонки, но в следующее мгновение они уже сидят за столом одной из обеденных, где Йонас уплетает колбасу.
— Поду-у-умаешь, обычные сосиски, а называются-то как! — фыркает младшая, тыча пальцем на надпись Currywurst в меню.
Дюнхен,
туристическая часть города
. . . . . . ° . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
doris day – dream a little dream of me
На территории Дюнхена расположено много оздоровительных пансионатов и санаториев. Здесь, в огромных оздоровительных бассейнах и тёплых ваннах, находящихся под крышей здания с прозрачными стеклянными стенами, курортники парят свои косточки, наслаждаясь восхитительным видом на замёрзшую северную границу своих владений. Проживание — на любой вкус и размер кошелька: пять звёзд, пансионаты, хостелы, частные дома и аппартаменты. Но бронировать место лучше заранее, так как отдыхающих действительно много, и в выходные или праздничные дни комнату практически не найти. Одним из самых известных мест в Куксхафене является семейная гостиница и ресторан Am Meer с очень демократичными ценами и потрясающей домашней атмосферой. Гостиница была открыта в 1907 году Вильгельмом Шмарье и по сей день управляется его потомками. В ресторане Am Meer, как и в прочих ресторанах Куксахафена, широкое и вкусное рыбное меню из местных морепродуктов, также приготовленное по местным домашним рецептам.
[float=left]
[/float] Incoming call: Emma Hahn
Эмма, алло, тебя плохо слышно. А вот, уже нормально. Да-да, у меня всё просто замечательно. Я всё еще в санатории в Кусхафене. Ох, мне тут безумно нравится! Оздоровительные бассейны просто прелесть. Молодею душой и телом, тебе бы тоже не помешало. Старые мы с тобой стали, песок сыплется. А тут песок почти белый, его много, пляж в 10 километров, как тебе, а? Так что оставляй свой песок дома, Эмма. Что там делает Ульрих? Сочиняет новую байку о берлинских студенческих движениях или описывает ненатурально приторно заборчики вокруг нового детского сада? Вот уж представляю, как ему весело работать в газетёнке вроде нашей. А я, представь себе, лежу в этой грязевой лечебной ванне в комнате с панорамными окнами, а передо мной море! Да-да, так и передай Ульриху, чтобы посильнее завидовал до самого пара из ноздрей. Это ему за отчет, который он на меня свалил перед отпуском.
Погода пасмурная, волны хлещут будь здоров, гром гремит, земля трясется, а я морально разлагаюсь в бурлящей водице и наблюдаю за войной стихий. И это прекрасно. Подумаешь, приукрасила? Да это я ещё поскупилась на эпитеты. Такое лучше один раз увидеть – дух захватывает. Угум-с. По заверениям местных и одного очень назойливого консьержа (мне кажется, он со мной флиртует, со мной, теткой!), расположился самый вкусный и весь такой из себя аутентичный (выучила слово на туалетной бумаге) ресторанчик. В первый же вечер зашла, попробовала, вышла с надутым пузом в два раза больше, чем было, но вот что я тебе скажу, Эмс, кормят там так вкусно, что ты забудешь, как зовут тебя и всю твою многочисленную родню, а самое приятное, что всё это по приемлемой цене. Муж особенно остался доволен. Ну, ты знаешь его. Экономит на всём, это я живу на широкую ногу, но раз уж моего Мартина все устроило, то тут грех не похвалить. Чего говоришь? Что мы там ели? Ох, Эмма, они богически готовят рыбу! Оно и немудрено, рыболовный центр же. Так и ходят-расхаживают в сапогах да с удочками, разнося рыбные зловония по округе. Помню, ещё в аспирантуре мой научный руководитель любил повторять, что приехав в новое место, нужно обязательно заказывать местные блюда, забыть про кока-колу, макдональдс и старбакс, пить местное вино, есть местный сыр… Так и в Куксхафене, проникаешься каким-то особенным настроением, ешь северную рыбку с жареной картошкой, пьёшь легкое вино, слушаешь живую музыку в портовой пивной.
Скоро вернемся домой, эх, а я бы тут ещё на пару недель осталась, но сама понимаешь, работа – такая работа. Да, милая, до встречи, целую и скучаю, скоро увидимся.
Заленбург
внутренний город
. . . . . . ° . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
bon iver & lykke li – dance, dance, dance
Наряду с Дюнхеном у Заленбурга много поклонников не только среди гостей и любителей отдохнуть, но и у местных, которые тоже толк в отдыхе знают. Но если Дюнхен больше подходит для тех, кто решил омолодить себя лет на сто в грязевых ваннах и оздоровительных бассейнах, то в Заленбурге расположено больше развлечений и возможностей для активного времяпрепровождения: ночные клубы, пабы, есть даже один ирландский, где научат не только пить и не пьянеть, но и правильно танцевать ирландские танцы. Здесь есть несколько конных клубов, отсюда же и начинаются традиционные скачки на ваттах. Можно сходить с детьми в зоопарк, самый большой на земле Нижней Саксонии, покушать куксхафенское фирменное блюдо — Krabben (но это никакие не крабы, а такие небольшие креветки (Garnelen); почему их тут называют «крабами», сказать трудно). Их тут продают и подают в самом разном виде: и в ресторанах, и в магазинах, и в ларьках в кульках на вынос.
Я познакомился с ней, случайно задев плечом. Вот так просто я встретил любовь всей своей жизни в тот вечер, когда искал увлечение лишь на одну ночь.
Она не отсюда, а очутилась в Заленбурге только по настоянию отца. Когда-то здесь начиналась его история как наездника, а теперь старику вздумалось и дочь привить к этакой семейной традиции, ведь когда-то его прапрапрадед имел собственную конюшню! Лисэль эта идея не нравилась, она вообще после третьей рюмки рассказала, что боится лошадей.
Я всё дивился: ишь, лошадей она боится, а с незнакомыми мужчинами за тридцать пьёт только так! Но стоило ей увести меня в соседний паб и увлечь в ирландские пляски, я сразу понял, что пропал.
Лисэль нравилась мне своей отвагой и легкостью. Ей как-то всегда удавалось находить общий язык с теми людьми, с кем, казалось бы, и тем для разговора нет.
Лисэль умела не просто обращать на себя внимание (а как только она его не обращала: то волосы в бирюзовый покрасит, то нецензурно выразится в зоопарке при толпе дошколят) — она умела его удерживать. Люди, однажды попавшиеся в её липкие паучьи сети, больше не выбирались. Я — живой пример.
Лисэль была спонтанной и оттого непредсказуемой. Я постоянно терял её во время нашего ежемесячного тура по барам и где только не находил: подле ларька, поедающую крабов, спящей в церкви и даже в детской песочнице. Там она обычно кропотливо строила замок и обещала, что именно в таком будут жить наши дети.
Но Лисэль соврала.
Она всё это время взращивала во мне любовь, дикую до безумств любовь, а потом разбилась, упав с лошади.
Прогулки по ваттам
. . . . . . ° . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
carl espen – silent storm (vexento remix)
«Мелководное море» Wattenmeer (часть Северного моря) тянется от побережья Голландии через Германию и затем Данию. Такого природного явления не существует больше нигде в мире. В районе Куксхафена находится одна из крупнейших цельных прибрежных мелководных территорий или маршевых областей (Wattenflächen). Национальный парк Wattenmeer — один из последних сохранившихся в Европе природных ландшафтов, недаром он находится под защитой природоохранных организаций и государства. Удивительное, совершенно уникальное природное явление, когда морское дно обнажается на многие и многие сотни метров во время отлива. Есть возможность даже доехать на повозках до острова Нойверк, который находится в паре километров от побережья.
Каждый год в июле происходит событие курортного сезона, гонки Duhner Wattrennen прямо в Северном море. Скачки по «Мелководному морю» Wattenmeer привлекают тысячи зрителей со всего побережья. Между приливом и отливом, вдоль набережной, двенадцать гонок на дистанцию 1,2 километра. У зрителей есть возможность сделать ставки на лошадь. В один день состязаний проходят, как правило, и рысистые забеги, и гладкие скачки «по колено в воде».
Von: Anna Gudrun <amrulz85@gmail.com>
An: Hertha Gudrun <hgudrun_7@yahoo.de>
Re: Wir erforschen die Wattenmeer
Мам, я наконец-то нашла время проверить почту, а до этого не получалось, потому что... Сама знаешь, почему. Каюсь, я превратилась в ту дочь, которая забывает про своих славных стариков, а работу ставит превыше всего. Я помню, как уезжала в Куксхафен, чтобы разобраться с мыслями после потери Райнера, полагала, обрету тут покой, может быть, найду силы вернуться в город, где его больше нет. Но вот уже пять лет пошло, а ничего не поменялось. Нагрузила себя делами и хлопотами даже вдали от привычной суматохи. Райнера не вернуть, как и не вернуть мою прошлую жизнь, но можно попытаться построить новую. После твоих многочисленных заверений, слёз, мольб и споров со мной я окончательно поняла это. Просто нужно было дойти своей головой и своими ногами.
Дошла.
За эту пятилетку я первые побывала на ваттах. Когда мы с Райнером приезжали сюда перед нашей свадьбой, туристов было примерно столько же, прогулки в этом уникальном местечке стабильны и регулярны, как немецкая педантичность и любовь к пиву. Иногда мне кажется, что сюда съезжается половина земного шара, но разбредается аж до самой Дании, поэтому гулять можно свободно, не расталкивая локтями рядом стоящих будто ты на концерте Queen. Хах... Хоть где-то все хорошо. Я этому рада. И рада, что пришла сюда, хотя поначалу боялась. Думала, все эти прекрасные и ужасные воспоминания накроют волной, но меня только немного обрызгало, и из этой морской воды я вышла совершенно сухой, не считая приятной доброй грусти. Мам, мне кажется, я готова.
Твоя Криста.
Порт Куксхафен и Воскресные ярмарки
. . . . . . ° . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
walk the moon – shut up and dance
Порт Куксхафен — небольшой порт, ранее специализировавшийся на отправке военных грузов, в настоящее время — наименее загруженный порт Германии. Порт Куксхафен включает рейд, 3 основных гавани и 3 пристани на реке Эльба. До 2008 года здесь находилась станция регистрации судов, проходящих по Кильскому каналу — канал соединяющий Балтийское и Северное моря. Станцию перенесли в Куксхафен, стало потише. По воскресениям порт заряжается особой атмосферой от проходящих здесь еженедельных ярмарок.
Воскресная ярмарка в Куксхафене — это не просто место для шоппинга, это приятная вечерняя тусовка и своеобразная достопримечательность города. Порт быстро заполняется всевозможными торговыми палатками и лотками: с одеждой, посудой, украшениями, сувенирами, едой и еще бог знает с чем. Открываются мелкие кафешки и закусочные. Всюду слышна музыка и доносятся вкусные запахи.
[float=right]
[/float]Халло. Ты ещё спишь? Ну, конечно, так ты мне и ответила. Опять зависала до утра на пляже с Юргеном? Надеюсь, он тебя оприходовал как следует. Ты же этого хотела, наверное. Если тебе интересно, сегодня воскресение, и мы с Мартой пойдём на ярмарку в порту. Так, постреляем из лука по банкам, послушаем музыку, сядем в колесо обозрения, а потом нажрёмся поп-корна, как самые настоящие клише, и пойдём смотреть диафильмы. Хорошего дня!8:45 AM ✔✔
Чёрт. Как-то агрессивно вышло. Ты меня извини, ладно? Я не хотел грубить или типа того, просто этот Юрген. Ух! Он меня раздражает. Ну, помнишь бугая в школе, здоровенная туша на воротах? Он поколотил меня за то, что играю в футбол лучше него, а потом ещё раз — за то, что меня приняли в региональную лигу, а его нет. Так вот, это тот самый. Хотя ладно, что было, то прошло. Наверное, это правильно. Это было когда! А я вот уже какой, да и тот наверняка изменился. Марта о тебе спрашивала, мол, почему Берты не будет, а я и не знал, что ответить. Отвел её в лавку со сладостями, запихал в это дохлое тельце триста кило леденцов, может, найдёт себе уже принца на золотой яхте, если хоть немного растолстеет. Кожа да кости.
А ты молчишь... Вижу, не прочитала предыдущее, а ты его и не читай, не надо. Лучше позвони.
15:07 PM ✔✔
Мне кажется, это ирландское пиво во мне говорит, но я все ещё люблю тебя. Пожалуйста, прочитай ты уже сраные сообщения. И зачем только нужны эти социальные сети, мессенджеры, если от них толку нет. Тебя как будто отвергает не просто человек, а сразу несколько технологий. Раньше как хорошо было. Позвонил, тебе не ответили. Догнал, не захотели слушать. А теперь приходится терпеть это холодное молчание от собственного смартфона. Пойду выброшу его в море, пусть плавает там себе. Марту утанцевали от меня какие-то гамбургские матросы. Она говорит, не жди меня. А я и не жду, пусть резвится. Я, может быть, вообще уже ничего не жду.
23:07 PM ✔✔
_____________________
New messages
_____________________
Скажи, ты идиот? А ну-ка быстро подними трубку!
0:23 АM
Alte Liebe
старая пристань
. . . . . . ° . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
angus dawson - listen
Причал носит романтическое называние Alte Liebe, то есть «Старая любовь». Натурам романтическим это название навевает мысли о тяге к дальним странствиям и родине, о расставаниях и возвращениях. В пользу такой трактовки говорит и поэзия Гейне: его объяснение в любви к Куксхафену и причалу Alte Liebe. Имеется в виду стихотворение 1823 года. Гейне тут отдыхал и вообще вёл привольную, роскошную жизнь. Счета, впрочем, оплачивал его гамбургский дядюшка. Само стихотворение толком не сохранилось: только первые четыре строчки. Дело в том, что при отъезде Гейне забыл в отеле свои бумаги, а потом уже не смог вспомнить ничего, кроме первой строфы.
Alte Liebe относится только к части берега, где находятся бастион и бывший причал: сейчас здесь — место для встреч и прогулок. А по вечерам там любят посидеть не только влюбленные парочки, но и старые моряки, любуются утопающим в море закатом, вспоминая, наверное, свои былые морские подвиги.
Моя дорогая Этель,
[float=left]
[/float]Пока я пишу это письмо, ты наверняка спишь и видишь яркие сны. Всегда завидовал тебе, когда ты пересказывала мне в тончайших деталях каждое своё сновидение, ведь сам я ничем таким похвастаться не мог. Моя память хороша на числа, имена и твои улыбки, но не на сны. Но какая теперь разница, если о снах отныне ты говоришь не со мной.
Я долго сомневался, стоит ли писать это письмо. Долго пытался начать, но не выходило: всё черкал и черкал, потому что обида брала своё, не давая мне покоя. Ты ушла, и это был последний раз, когда я тебя видел. Об этом позаботился твой жених. Подумать только, как твои родители согласились с твоим переездом в Штаты!
Очень скоро я пожалел и пожалел о многом. О не высказанных словах, о потерянных впустую минутах (какой я был дурак, что позволял себе тратить время на споры и разногласия, а мог ведь обнимать тебя за твои хрупкие плечи и целовать в нос; ты бы морщилась и ямочки, мои любимые ямочки! появлялись на твоих щеках) и больше всего о том вечере у причала.
Не знаю, помнишь ты Alte Liebe или целиком превратилась в американку... Я помню. И эти воспоминания разбивали меня каждую пятницу, стоило только мне выпить с ребятами в баре неподалеку. Тебе там поначалу не нравилось — причитала, что от запаха рыбы тебя тошнит, а потом свыклась. Начала находить прелесть в вякающих чайках и виду, что открывался с причала каждый более менее тёплый вечер. В такие моменты ты укутывалась в свой излюбленный кашемировый шарф и ёжилась, как сердитый воробей. Но как только солнце близилось к линии горизонта, глаза твои распахивались пуще прежнего и мне было не достучаться до тебя. Ты так заворожённо смотрела на разведённую по небу палитру красок, что меня трусило. По двум причинам. Я боялся тебя спугнуть, как невообразимо красивую бабочку, усевшуюся на один из подсолнухов, и боялся, что не найду смелости вытащить крохотный бархатный коробок, что неверно перебирал пальцами в кармане.
И как же печально, что страхи мои оправдались!
Знаешь, меня ведь пытались собрать по кусочкам: и мама, и ребята, даже Густав, с которым мы из-за тебя дрались в университетские годы. Но я отказывался, всё не хотел открыть глаза и поверить, что действительно убежала с другим. Пока не догадался, что именно поэтому ты меня и бросила.
Смелость. Именно её тебе во мне не хватало.
И, вместе с пришедшим осознанием, всё как-то уладилось. Я нашёл работу, женился на девушке, которой ничего не снится, и научился рыбачить. Теперь не вылезаю с причала. И только смеюсь, видя влюблённые парочки на мосту.
Спасибо тебе, моя прекрасная Этель, за это щемящее, но приятное чувство тоски в груди. Надеюсь, ты счастлива.
Целую и обнимаю,
Твой Каспар.
Гамбургский маяк и Обелиск
. . . . . . ° . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
kansas – dust in the wind
Рядом с пристанью находится Гамбургский маяк, название связано с тем, что раньше эта территория относилась к Гамбургу. Этот массивный кирпичный маяк (толщина стен составляет приблизительно один метр) был установлен здесь в 1803 году. Уже тогда маяк светил настолько ярко, что его можно было увидеть в радиусе шести километров. Впоследствии в принцип работы вносились всё новые и новые технические усовершенствования. Сегодня (с 2001 года) это просто историческое место, достопримечательность и символ города.
Рядом установлен памятник морским сапёрам. В Куксхафене вообще издавна большую роль играли военные. Именно здесь были созданы первые траловые подразделения немецких военно-морских сил. Стоящий в порту обелиск посвящен памяти морских сапёров, погибших в Первой и Второй мировой войне.
Сколько историй начинается со слов «привет, меня зовут Гюнтер и мой отец — козёл»? Не думаю, что много. Но в моём случае всё именно так.
Я не уверен, что он всегда был таким, но последние десять лет, что я его знаю, ведёт он себя как дрянь. Таких слов я от бабушки нахватался, с годами она с трудом следит за своими выражениями. Но, вы не подумайте, я не жалуюсь.
Мы неплохо уживаемся с Мириам под одной крышей, хотя отец пугал меня, что я и двух часов с этой, как он говорит, клячей не выдержу. Теперь я понимаю, что он просто всеми способами пытался удержать меня в Ганновере. Хотел, видите ли, бизнес мне передать. Наследник, преемник и всё такое. А я отказался, хотел помочь бабушке — когда её сестра скончалась, она осталась совсем одна. Вот и переехал к ней, начал ухаживать, пока она путала дни, недели, года и забывала, что завтракала да часа назад. Приходилось нелегко, но мы справились. Несмотря на атакующий старческий маразм, она держалась молодцом, даже шутила, иногда танцевала, прося ставить старые виниловые пластинки времён её молодости. Те самые, которые они вместе с моим дедом купили в здешнем музыкальном магазинчике, как только он вернулся с флотской службы и они въехали в новый дом.
Когда родился мой отец, деду пришлось вернуться на службу. Да что там, не пришлось! Он пошел добровольно, потому что мой дед был человеком чести, не только слова, но и дела. Он был настоящим примером для подражания, и я искренне жалею, что не смог застать его в живых. Он погиб на военном фронте где-то в море рядом с Мурманском, есть такой российский город.
Зато о моём отце сказать что-нибудь подобное нельзя: теперь он хочет сдать свою мать в престарелый дом, а меня заточить в клетку своей дурацкой компании.
Иногда бабушка путает меня с дедом, думает, это он вернулся, молодой, красивый и живой. А я смотрю на потрепанные фотографии в её шкатулке и вижу человека, на которого я похож только внешне, в душе я всё ещё трус. Каждый год в её день рождения я читаю вслух записи из его дневника, она просит меня об этом, потому что так становится немного легче. В ответ на записи, которые она и так выучила наизусть, бабуля пишет письма, где рассказывает мужу, как провела этот год, обязательно упоминает обо мне и о том, что я бы ему очень понравился. А я отношу эти письма к обелиску и подолгу стою около него, разглядывая маяк, пристань и море. Вглядываясь в горизонт, я всё больше и больше прихожу к мысли о службе, чтобы хоть на немного приблизиться к таким мужественным и отважным людям, как мой дед.
Ян Кукс и Кукси
. . . . . . ° . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
| В Лоцманском торговом районе каждый год 8 августа празднуется день рождения Яна Кукса и его то ли подруги, то ли сестры (наверняка неизвестно) — Кукси. Ходят они, во всяком случае, всегда парой и являются талисманами Куксхафена, поэтому в подарочных и сувенирных магазинах их запросто можно встретить не один раз и не в одной вариации. Так как их очень любят дети, то Ян и Кукси стали настоящими героями детских сказок и рассказов, перекочевали в раскраски, тетради, наклейки, а на площади в Дёзе возведены даже две причудливые статуи, рядом с которыми периодически гуляют живые ростовые куклы, фотографируются и завлекают прохожих играми и загадками. |
Спорт
. . . . . . ° . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
[float=right]
[/float]В Куксхафене очень любят спорт, поэтому здесь можно отыскать несколько спортивных центров, где практикуются такие виды спорта, как бокс, гимнастика, хоккей, дзюдо, легкая и тяжелая атлетика, теннис и тому прочие. Но отличительной чертой можно считать гольф-клубы и конный спорт: скачки на ваттах — одно из доказательств почему.
Почитатели футбола тоже найдутся как среди любителей, так и среди профессионалов. Город имеет собственную футбольную команду EINTRACHT CUXHAVEN, которая входит в региональную лигу Нижней Саксонии.
Транспортная система
. . . . . . ° . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . | Климатические условия
. . . . . . ° . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . |
→ морской аэропорт Cuxhaven/Nordholz (находится в междуречье Эльбы и Везера)
→ ж/д станция Cuxhaven
→ автовокзал
→ городской автобусный транспорт | Климат характеризуется незначительным колебанием годовых и суточных температур, очень плавным переходом зимы в лето и наоборот. Для морского типа климата характерна высокая влажность воздуха, преобладание облачной погоды, сильные ветры. |
| 
|
Расстояния до крупных городов
. . . . . . ° . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Берлин 348 км | Кёльн 346 км | Дюссельдорф 321 км | Бремен 88 км |
Харбург 92 км | Франкфурт-на-Майне 417 км | Дортмунд 274 км | Дрезден 464 км |
Мюнхен 668 км | Штутгарт 567 км | Эссен 291 км | Лейпциг 375 км |
Соседние города и деревни
. . . . . . ° . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Нордхольц 10.5 км | Нордледа 14.4 км | Оттерндорф 14.7 км |
Ванна 15 км | Мидлум 15.6 км | Нойенкирхен 16.1 км |
Каппель 16.8 км | Кайзер-Вильхельм-Ког 17.7 км | Остербрух 18.8 км |
Нойфельдерког 19 км |
[/float]Счастье закончилось поутру, когда виновник всех этих проводов [1-1], возвращаясь домой в тихий район Беренш-Аренш, чтобы собрать оставшиеся вещи, попрощаться с предками и сесть на паром до Гамбурга, обнаружил тело своего исчезнувшего ночью друга в саду соседского дома. Живущие в доме фрау и герр Юнге его до сих пор не обнаружили, но вместо того чтобы вызвать полицию или хотя бы сообщить хозяевам, молодой человек скрылся со страхом и слезами на глазах, дав деру с такой скоростью, что хватило бы до самого Берлина. Побежал он не домой, а через поле в сторону леса, в котором скрылся на весь оставшийся день, и в Гамбург так и не уехал. Сказавшись больным, придумав кучу семейных обстоятельств, он остался в городе, но с друзьями связался только вечером, когда их собрали в полицейском участке для дачи показаний.
[/float]Подруга Пэтэра, юный жокей [1-2], потеряла не просто друга, она потеряла опору из-под ног. Пожалуй, больше всего убийство сказалось именно на ней. Будучи стойким оловянным солдатиком всю свою жизнь с потерянной матерью-одиночкой и усилиями для достижения желаемого, помноженными на два, она вдруг растерялась и обмякла опущенным в теплую воду телом. После трагедии некогда дружная компания ребят перестала казаться нерушимым оплотом, а люди, которых она знала с малых лет, больше не вызывали доверия — всё рассыпалось в одночасье, они разбрелись кто куда, будто пытались что-то укрыть, защитить себя. Но, казалось бы, что могут скрывать те, кого она всегда считала своей единственной семьей? 
[/float]Ее молодой человек [1-3], шут и балагур, сделался слишком серьезным для своего легкого на подъем нутра, закрылся, насупился, начал оглядываться по сторонам и стирать все сообщения на своем телефоне. Вернувшись домой после допроса, он получил анонимное электронное письмо, в котором автор демонстрировал видео и фотографии нашего героя в неестественных позах вместе с обнаженной особой, да вот только не похожа она на его постоянную девушку. Он, конечно, тот еще негодяй, только об измене поведать сможет разве что под пушечным выстрелом. Или под страхом стать подозреваемым в деле — на допросе он соврал, что во время убийства находился в собственной кровати рядом с постоянной пассией, но теперь совесть съедает его, а аноним не перестает докучать интересными сообщениями. 
[/float]Та самая тайная особа на видео [1-4] — еще одна представительница куксхафенской молодежи, девушка из компании шестерых друзей. Когда Пэтэра нашли, она уже шла на работу в зоопарк, где работает кипером, но после допроса внезапно подалась в бега, ее поймали через несколько часов в болотистой местности района Хольте-Шпанен, обнаружив при ней кулон убитого и капли его крови на фермерской клетчатой рубашке. К этому добавился еще один очень любопытный факт: всё это время она скрывалась под другим именем. Девушку посадили под стражу, но у нее есть только один шанс на правосудие: это друг, с которым она провела ночь, да только друг не торопится рассказывать правду.
[/float]Чудачка, о такой слагают детские сказки [1-5], она и сама не прочь написать или рассказать пару-тройку своих затейливых историй. Но она куда мудрее, прозорливее и серьезнее, чем кажется, однако ей удобно быть простой, в этом ее самая большая сила. Девушка повела себя довольно хладнокровно, но с ее отношением к жизни никто и не ожидал большего. Уже на следующий день она поехала на секретную вечеринку в лесу с нимфами, кислотой и очень модным диджеем «не для всех». Она может не рассказывать о себе ничего, а если и выболтнет что-то, не факт, что это не окажется очередной сказочной ложью, поэтому вряд ли кто-нибудь догадается, что та чувствует и думает на самом деле. Может, она сама убила Пэтэра? 
[/float]Одна из стажеров полиции, девушка-гаджо [2], когда-то тоже была частью нашей веселой компании, но потом решила стать полицейским, завязать с весельем и личной жизнью, успев родить ребенка от человека, которого она никогда на самом деле не знала. Теперь это ее жизнь и ее крест. А еще она хочет стать хорошим следователем, подняться по карьерной лестнице и, может быть, когда-нибудь вырваться из оков просоленного до костей города, поэтому и ринулась помогать по этому делу. Узнав в лице жертвы некогда знакомого Пэтэра, что-то внутри у нее екнуло, разглядывать фотографии удушенного мальчика пришлось с сосущим под ложечкой чувством, но несмотря на личный характер дела, она уверяет комиссара, что никто другой не справится лучше. Теперь она берется за расследование, пытаясь распутать клубок, закрученный каждым из дружной компании друзей. Невзирая на то, что полиция пытается повесить убийство на самих цыган, списав все на междусобойчик, девушка уверена, здесь замешан кто-то из приближенных, тех, кто знал его по-настоящему.
[/float]Тем временем цыганская община намерена объявить свою войну всему нецыганскому народу, в особенности гадже, которых они по узколобости своей подозревают первыми, если не единственными. Пока мотив преступления не ясен и эта версия тоже имеет право на существование, разжигать конфликт не имеет смысла, только синти считают иначе. Пожалуй, кроме одного [3], брата убитого. Они оба всегда отличались своеобразной цивилизованностью, «не такие, как все», отбившиеся от своего цыганского табора. Старший брат хотел сделать девушку-полицейского своей женой, наплевав на все негласные правила общины, но та выбрала другую жизнь, связавшись с мелким мошенником. Однако он все равно не оставляет попыток приблизиться к ней и просто-напросто присутствовать в ее жизни. Когда он узнал, что суженная участвует в деле по убийству Пэтэра, перво-наперво, пришел к ней, чтобы просить отставить эту затею, но девушка во что бы то ни стало хочет образумить и коллег в полиции, и взбесившихся цыган, указав на правильного человека. Вместе они попытаются зарыть топор намечающейся войны и, может быть, дадут друг другу второй шанс.
